Благословенная Оптина

 

 

Сейчас я уже не помню, где и когда я впервые услышал это словосочетание, но оно настолько прикипело к моей душе, что кажется: я знал его всегда.

 

Впрочем, факты говорят об ином.

 

Впервые я прочел об Оптиной пустыни в конце 1989 – начале 1990 года, и то, что я прочел, так потрясло меня, что я, по долгу службы в одном научно-исследовательском институте вынужденный делать еженедельную политинформацию, вместо положенного рассказа о международном состоянии перестроечных дел, все отведенные мне полчаса времени посвятил рассказу о монастыре и его главном подвижнике – незадолго до этого канонизированном преподобном старце Амвросии Оптинском. Хотя до меня в нашей организации таких информационных сообщений никто не делал, новое время позволяло уже не опасаться обвинений в пропаганде религии. Но то, что после политинформации ко мне подошли сразу несколько человек и поблагодарили за выступление, было для меня приятной неожиданностью.

 

Поскольку командировки в Москву в нашей организации дозволялись только на пять дней, я к июню прикопил две запланированные поездки - в Москву и Тверь (тогдашний Калинин) - с неизбежным нерабочим двухдневным промежутком между ними. Так я впервые оказался в Оптиной пустыни.

 

Из Москвы до Калуги электричкой, потом переехать на автовокзал, а оттуда на автобусе до Козельска. Билетов на маленький рейсовый автобус не оказалось, но я договорился с водителем, который подобрал меня на выезде со станции. В Козельске я бросил немногочисленный, главным образом умывательный скарб, на кровать в четырехместной комнате гостиницы и поспешил в монастырь.

 

Перейдя реку Жиздру (говорят, так она названа, поскольку в старые времена отделяла Русь от "поля", и когда люди возвращались с этой опасной стороны, их спрашивали: жив? здрав?), я не пошел по асфальтированной дороге, а направился полем к Оптиной. У К.С.Льюиса есть автобиографическая книга "Настигнут радостью" (Surprised by Joy), где автор называет так те удивительные моменты жизни, когда в наш мир проникают отзвуки, отблести, ощущения мира иного, высшего. Именно это и произошло со мной на пути в Оптину: самое обычное летнее поле с островками неярких российских полевых цветов осталось в моей памяти предверием порога, границы, рубежа между двумя мирами, той пропасти между неверием и верой, о которой замечательно писал о.Павел Флоренский, и которую можно преодолеть только прыжком - вот я и начал свой разбег...

 

Не помню, что ел и что пил в тот день, но помню долгую вечернюю службу в храме - я стоял на коленях в правом пределе среди трудников, стоял с наслаждением впервые в жизни, и хорошо мне было, так хорошо, что не хотелось никуда уходить, а хотелось, чтобы служба длилась и длилась.

 

А.К.

 

Фотографии Оптиной пустыни взяты с официального сайта монастыря www.optina.ru

 

Назад к списку